Вы родились в Ташкенте. Ваша семья – балетная?
Я родилась в Ташкенте, в тот период времени родители были там. Корни моей мамы из Башкирии. Примерно когда мне было 4 года, мы вернулись в республику Башкортостан, в город Стерлитамак. В детстве я была очень активным ребенком. Моя мама была педагогом. Когда ее дети выпускались, она взяла меня с собой и я танцевала весь вечер напролет и все удивились, «такой маленький ребенок и даже не устает!». И в этот момент, мама задумалась и решила отдать мне в ансамбль. В моей семье никто не связан с театром или с искусством, но когда мама жила в Ташкенте, она очень любила театр, она сама мечтала танцевать, но не было возможности и она ходила в музыкальную школу. Она занималась музыкой. Но когда закончила школу, к сожалению, она дальше не пошла в этом направлении, она пошла в другую область.
Мне кажется, где-то внутри её желание танцевать наверное воплотилось во мне. У меня старший брат есть, но он – полная моя противоположенность. Он спокойный. Мы как два совершенных разных человека. Я с 4 лет пошла в ансамбль «Солнышнко» и до сих пор этот театр-студия очень популярен. Мы держим контакт с руководителем. Именно в ансамбле мне посоветвовали поступить в Академию здесь в Петербурге. Причем рядом у нас есть Уфа, где есть колледж имени Нуреева, и мы туда поступали и в Питере поступали. У мамы потом стоял выбор: куда отдать ребенка. И все педагоги сказали: «Конечно, в Петербурге». Но понятное дело, Уфа рядом, можно на машине 2 часа туда. А Санкт-Петербург – 2 дня на поезде. Спасибо маме потому, что она решилась и отдала мне в Академию в Санкт- Петербурге. И с этого момента я начала путь именно балерины.
Мама осталась в Стерлитамаке и когда я поступила, то одна жила здесь в интернате как многие приезжие дети. Она сначала приезжала на каникулы, я возвращалась тоже на каникулы, в учебных перерывах она приезжала. Дальше был момент, когда брат поступил в университет и мама сказала, «пожалуйста, очень прошу тебя тоже в Петербург, чтобы семья была поближе!» Потому, что был момент когда брат учился в Уфе. И мы смеялись, что мама жила между тремя городами: Стерлитамак, Уфа и Санкт- Петербург. А потом постепенно папа приехал сюда и нашел работу, мама приехала и брат, и перевезли еще и бабушку. Сейчас все самые близкие – в Санкт-Петербурге.
Вы готовились к просмотру?
Я специально не готовилась, нас просили подготовить танцы, а когда мы уже приехали, сказали не танец, а польку. Я вложила всю душу в эту польку, так мне хотелось! Мне кажется наверно педагоги тоже это видели, эту танцевальность. Они смотрели на музыкальность, ритм и координацию.
Был отбор, три этапа в Академии: первый – данные, второй – медицинское обследование, и третий – контрольный отбор, где отсматрывали данные еще раз, и распределение по классам.
Мы поступаем с 11 лет, с 5-ого обще-образовательного класса. Но я была не одна в этом плане, было несколько детей, которые были тоже приезжие. И мы вместе собирались и вместе проходили этот путь. Мы друг другу поддерживали, помогали, занимались вместе. Интересный был опыт. Петербургские дети тоже с интересом спрашивали, «как поживете в интернате, наверное так весело!» Хотя разные были этапы. Конечно когда мы были все вместе и вдруг кто-то один начинал грустить, мы его успокаивали и потом все вместе просто плакали.
Но ты не один все равно и нас много было. Было проще в этом плане.
Атмосфера была строга?
Было интересно. Когда приехала, я никогда вживую балет не видела. Я только видела по телевизору. И помню, мама купила билет и мы пришли в Мариинский театр, и смотрели «Ромео и Джулиетту», тогда была Диана Вишнева с Ильей Кузнецовым. И конечно это был полный восторг.
Настолько на самом деле поглотила атмосфера в Академии, ты маленький и ты мог смотреть на старшеклассников когда они на уроке, у тебя был стимул, ты видел девушек, у которых лучше получается движение. А также с первых классов мы начинали участвовать в сценических практиках, и такой был ритм жизни, что скучать не приходилось. Всегда были какие-то цели, и ты всегда к ним стремился. Так быстро пролетело время в Академии!
Кто был Вашим педагогом в Академии?
Первый мой педагог был Галина Александровна Еникеева. У нас были дружные классы, мы были заняты в очень многих сценических практиках. Она нас сильно раскрепощала, всегда только самые лучшие вспоминания. Она нас вела 4 года.
Обычно всегда было 3 педагога, примерно 1 педагог за 3 года. Но у меня было только 2 педагога. Еникеева и потом с 5ого класса Удаленкова ввела нас до конца учебы. Она дала нам очень много. Понятное дело, что начальные классы это основа на которую ты нанизиваешь и усложняешь свои элементы. Но в средних классах появляется очень много технически-сложных комбинаций, сложных движении. Татьяна Александровна Удаленкова дала эту потрясающую техническую базу, как мы это называем, потому, что в балете есть определенная техническая часть, которую мы должны исполнять. И Татьяна Александровна всегда нас учила, чтоб мы максимально могли сделать все элементы правой ногой, так же как и левой. Нельзя было так, чтобы если одной ногой хорошо получается, то на другую мы не обращаем внимание. В этом плане она развивала техническую основу у всех, поэтому мы были выносливые, сильные, с хорошей базой. В дальнейшем, когда ты приходишь на выпуск, ты уже добавляешь и актерское мастерство, и сценическое раскрепощение хорошее. Естественно, первые годы в театре, это когда ты соединяешь технику с актерским мастерством, чтоб на сцене это выглядело не как экзамен, исполнении элементов, а именно как танец.
Но Вы сами танцевали на сцене Мариинского театра до вашего выпуска.
Да мне посчастливилось, когда я была на втором курсе, для нас были каникулы которые длятся 2 месяца. Это много потому, что ты теряешь физическую силу. Как у нас говорят, если пропускаешь 1 день то тебе надо 3 дня восстанавливаться. НА 2 курс я вместе с однокурсницами попросилась разрешения ходить на уроки в театр, и Удаленкова договорилась с Фатеевым.
Тогда Юрий Валерьевич меня заметил и предложил исполнить Амурчик (из Дон Кихота) и еще Трио Одалисок (из Корсара). Для меня это был такой вызов и большая ответственность. Потому что когда зовут студентку танцевать, на сцене ты должен показать, что ты уже не ученица, а должен выходить как настоящий артист. Наверно это было самое сложное. И в дальнейшем Юрий Валерьевич пошел на такую авантюру и доверил студентам – не выпускного класса ю, а еще до выпуска – станцевать «Рубины» Джоржа Баланчина. Это одна из сложнейших партии. Тогда мы долго готовились –месяц с Кимином Кимом — и я вышла в этой партии. Помню, что перед самим спектаклем, Юрий Валерьевич пришел в зал и сказал: «А правильно я все-таки сделал? Может быть она сейчас не сможет, потому что еще студентка». Но все прошло замечательно, и честно я не верила сама. Помню за кулисами Диана Викторовна (Вишнева) подошла и сказала «о, ты что-нибудь готовишь?» И я сказала «Да, Рубины». И она говорит «Рубины?? Удачи тебе!». Это была во время третьего курса (мы были последним курсом, когда еще существовал 4-ый курс, теперь их только 3.) Я исполнила Рубины и еще Процессу Флорину. На следующий лето меня взяли на гастроли в Лондон, где я исполняла Полигимнию в «Аполлоне» и Концерто DSCH. Потом расстроилась, когда меня никуда не звали и я думала «Ну всё, наверно не понравилась, наверно стала хуже.» Но Юрий Валерьевич сказал: «Нет, я хотел взять Вас в Америку, но Николай Маскимович Цискаридзе не разрешил». Все потому, что это был наш последний год и ответственность перед выпускными экзаменам была, надо было готовиться.
У вас было много опыта на сцене театра до того, как вы даже получили контракт. Ваш первый год тогда в театре был легче?
Нельзя сравнивать год работы в театре и эти небольшие выходы, потому что стиль жизни в театре кардинально отличается от Академии. Во-первых, ответственность другая и полностью ложится на тебя. Если в Академии до этого педагоги над тобой стоят и от тебя что-то требуют, то здесь скорее ты должен очень много требовать сам от себя. Чтобы не останавливаться. Правильно говорят, что работа над собой никогда не останавливается. Ты должен всегда улучшаться. И когда говорят даже, что ты достигаешь пика, достигаешь статус примой балериной, на самом деле работы прибавляется
еще больше. В нашей карьере когда кажется, что всё идеально, всё замечательно, лучше уходить со сцены, потому что это тот путь который никогда не закончится, путь именно совершенствования над самим собой.
Были ли ключевые моменты которые влияли на ваш путь в театре?
Ключевыми всегда были моя подготовка и моя внутренняя подача. Это заключается в том, что надо всегда трудиться, даже если что-то не получается. Даже если допустим ты что-нибудь очень хочешь, но пока тебе не дают, но ты должен доказывать постоянно не только руководству, но самой себе, что ты можешь это сделать. Для меня ключевой момент – не опускать руки. Бывает, что много происходит и ты сначала расстраиваешься, думаешь, «Вот кто-то не заметил меня». А потом со временем поймешь, что наверное хорошо, что тогда не получилось, потом придёт время когда это произойдет. Скажем, судьба направляет. И стараюсь очень чувствовать этот момент. Если что-то не получается, либо происходит допустим не так, как я хочу, я стараюсь посмотреть с другой точка зрения: возможно сейчас я не готова и наверное придет еще мое время, и может мне надо где-то еще больше отдать сил, над чем-то трудиться, чтоб этого произошло.
Для меня первый год был тоже очень значимом потому, что у меня стояло и премьерой Китри, и Ромео и Джульетта, большое количество партии было сделано. Но так же в первый год были травмы, поэтому было такие качели. Я бы сказала, было очень важно научиться слушать свое тело. Для нас это самый главный инструмент. Порой очень много трудилась, но не чувствовала своего тела и от этого тоже были какие-то травмы. Нужно уметь отдыхать, уметь расслабляться, уметь где-то не сдаваться и наоборот еще больше отдавать сил. Поэтому мне просто везёт, что мне попадаются люди, которые верят в меня и доверяют. Я наверное больше в себе сомневаюсь, но в моей жизни появляются люди, которые наоборот дают мне эту веру.
Когда травма случится бывает, что вы скрываете это?
Бывало конечно и зачастую очень много каких-то травм скрывала, терпела. Допустим первая травма была как раз во время премьеры в «Дон Кихоте», но все равно я не могла сдаться и я дотанцевала, потом ушла на больничный. Но это как раз касается этого умения слышать свое тело.
Зачастую да, когда только что пришел в театр, ты боишься от чего-то отказываться, ты хочешь максимально много танцевать и думаешь вдруг дальше не будут тебе давать, и это большая ошибка. Есть травмы на которых ты можешь продолжать и есть травмы на которых ни в коем случае нельзя продолжать. И это невозможно понять, пока тебе профессиональный врач не скажет, можно продолжать или не стоит. Были моменты к сожалению, по глупости своей, выходила танцевать, очень хотела. Просто потом понимаешь, что если ты себя доведешь, то дальше еще дольше будешь восстанавливаться. Поэтому здесь нужно научиться принимать и не бояться.
Амплуа существует для вас?
Есть много разговоры об этом сейчас. Могу сказать, что амплуа это наверное как каждый сам относится. Порой для кого-то и правда сохраняется это амплуа, и кто-то видит себя только в одном амплуа. Это не хорошо и не плохо. Мы все разные. Но для себя наверное я в какой то степени стираю эти границы потому, что когда я училась у Удаленковой, мое внутреннее амплуа всегда было Китри, огонь, энергия, (ролы) где нужно прыгать, вертеться, что-то очень энергично. И помню на годовой концерт, Удаленкова говорила «давай подготовим балет из Ручей» И я думаю «Ручей? Вообще не мое, это же так скучно и медленно». А когда мы начинали работать, мне это очень понравилось, я для себя открыла другую сторону. В этот момент сломалось мое видение себя и поэтому сейчас, когда мне говорят что, это не мое амплуа, это даже как вызов, что а я могу доказать, что это – мое. Если раньше допустим кто-нибудь исполнял только Одетту, то ведь тогда не было такого количества спектаклей, было другое время. Сейчас мы двигаемся вперед, и все-таки век артиста балета – очень короткий. Когда ты понимаешь, что у тебя мало времени, то ты хочешь пробовать все и не претендуешь на то, чтоб это называлось лучший, что ты в каждой партии номер один. Нет. Ты открываешь для себя какой- то новый образ. И порой когда ты что-то пробуешь кардинально для себя другое, ты в дальнейшем это используешь и можешь находить какие-то интересные акценты, моменты в партии в которых ты хорошо, в которых тебя все видят и используешь это.
Кто ваши педагоги сейчас?
Когда я пришла в театр, я работала с Маргаритой Кулик, потом по обоюдному согласию я перешла к Татьяне Геннадьевне Тереховой, сейчас работаю с ней. Но мы с Маргаритой встречаемся и работаем над другими партиями и у нас очень теплые отношение. Я ей очень благодарна потому, что первые года она дала мне хорошую основу, мы очень много с ней спектаклей подготовили. На данный момент с ней репетирую «Конек Горбунок» , «Золушка», и «Дочь Фараона», а с Тереховой все остальное.
Какая у них роль в вашей жизни—исключительно рабочая?
Каждый педагог все равно становится ближе и теплее к тебе. Для меня педагог это как балетная мама и как психолог и друг, человек с большим жизненным опытом который тоже может помочь и поддержать тебя. Мы каждый день видимся, мы проводим большую часть жизни вместе, поэтому в любом случае педагог становится чем-то больше.
Есть любимая роль?
На самом деле каждая партия любимая, не могу что-то выделить потому, что все партии разные и порой бывает, что я не сильно тяготела к этой партии, но бывает настроение, что совпадает с этой ролью, и ты можешь это воплотить на сцене, и эта партия становится такой любимой. Поэтому каждая партия – уникальная, они все любимые, потому что я вкладываю частичку себя в них и от этого не могу сказать, что что-то лучше, что-то хуже. Они каждые уникальные.
Роль, которую хотите?
Мехмене Бану в «Легенде» и мне очень нравится драматические наполненные партии – хочется так же в балет «Анна Каренина».
Самая сложная часть вашей работой?
Принимать, не сдаваться и работать над собой.
Откуда берется внутренняя сила и энтузиазм?
Могу очень легко ответить потому, что когда я выхожу на сцену, я очень счастлива, поэтому я делаю все, чтобы дарить счастье людям. После спектаклей, когда ты слышишь отзывы от людей и эмоции у них бывают и на следующий день после спектаклей и через неделю… когда люди приходят в театр и забывают о своих проблемах, они заряжаются этой энергией — от этого мне становится хорошо.
Самая лучшая часть?
В начале спектакль бывает волнение, ты все равно не знаешь как он пройдёт. Наверно я бы сказала перед последним выходом, ты уже знаешь что большая часть спектакль прошла и все прошло лучше чем ожидалось, чем репетировалось и знаешь у тебя последний выход и это даёт такой энтузиазма. Или, допустим остается последняя вариация, последнее адажио. Мы, артисты, чувствуем, как принимают зрители. Когда ты танцуешь и допустим есть ощущение, что никто не дышит, такая тишина, от этого как-то спектакль получается намного ярче и эмоциональнее. И когда понимаешь осталось чуть-чуть, и наслаждение получили все, и артисты и зрители – это самое прекрасное. Потому, что спектакль это не спектакль солистов, ни в коем случае, это спектакль всех потому, что ребята которые стоят рядом с тобой, музыканты, оркестр, кордебалет, каждый нюанс, всё влияет на прохождение спектакль.
Вы верите в Судьбу?
Верю, что всё в наших руках. Мне кажется, что судьба дает нам много шансов, и главное –мечтать, верить и не отпускать руки. Мне нравится такая фраза: если нам даются трудности, они все преодолимы, и опустим мы руки либо проидём всё до конца зависит только от нас.
Мечта стать примой балериной, это мечта почти каждой девушкой с детства. Но этот момент, назначение, зависит не от меня. Есть много прекрасных достойных артистов и это тоже дело случая. Я хочу чтоб мой танец с каждым разом становился лучше и совершенствовался. И моя цель была – не сам статус, а быть лучше себя и давать спектакль каждый раз еще лучше. Это не ради приза. И даже какой-то награды, я совершенно спокойно отношусь к этому. Для меня важно делать партию лучше для самой себя. Этот путь и совершенствование важны для меня.
После получения статуса примы что-нибудь изменилось?
Изменилось; все-таки ответственность, что теперь это высшее. Ответственность на спектакле становится больше, ты понимаешь что теперь ты представляешь Мариинский театр, и становится волнительнее от этого.
Вы недавно были на гастролях в Корее. Зритель отличаются там от США и от России?
Зритель очень сильно отличается. Даже рассматривать Россия -Корея, Россия-Великобритания, Европа. В каждом городе (каждой стране) по своему идет принятие. Тоже по-разному принимают везде свои. Мы все знаем например, как принимают в Японии, это всегда буря оваций, несмотря на то, что обычно они сдержанные, это и тоже культурный вопрос. Всегда чувтсввуется. Мне всегда казалось, что в Санкт-Петербурге зритель как будто более ответственный. Может быть потому, что с малых лет мы видели, какие артисты у нас на глазах, и это – наше внутреннее отношение к этой сцене, и наверное зритель – разборчивый и много знает. Не зря говорят, что Санкт-Петербург – культурная столица. Поэтому зритель более насмотренный и знающий и от этого более волнительно слышать разные реценции, отзывы, отклики о спектакле. Когда мы привезли «Дон Кихота» в Москву, это был большой вызов, потому, что это – их спектакль, и они к нему очень трепетно относятся, но то, как они принимали его, это большой для нас знак, очень приятный. Когда уходит цель «доказать всем» и ты хочешь просто доказать самому себе, а не кому-то, то уровень спектакля становится совершенно другим. Ну и когда хочешь просто наслаждаться моментом.
Вы снимались в программе Большой Балет в 2015 году после выпуска. Это повлияло на приглашение Вас в театр?
На самом деле, хотя программа вышла в 2016, съемки проходили сразу после выпуска Академии в 2015-м году. У меня был опыт в театре всего месяц, если не меньше. И это был прям вызов, очень сложно, мне было бы намного проще если я хотя бы год отработала в театр. А здесь ты не совсем привык к сцене. Когда выпускались, у нас не было так много практики сценической. Мы там готовились к определенному выступлению месяца два. То здесь, все было по другому. Когда приходишь в театр, тебе могут сказать «завтра танцуешь это, выучи за один день». Либо просто форс-мажор, сегодня вечером танцуешь. Этот опыт дает много.
На Большом Балете были свои трудности и если мы привыкли работать для зрителей, это важно, от этого мы получаем отклик, то тут телевидение и камеры и не можешь понять как ты выступил, нет этого отклика, не было зрителей. Все проходило в тишине, и нет понимания, все ли хорошо.
Если на телевидении показывали программу каждую неделю, то съемки были каждый день. Мы за короткий срок отсняли эту программу, это тоже было сложно потому, что спектаклей обычно не так много, а тут подряд ты должен танцевать разные партии. У меня была много премьер, многие номера я танцевала впервые. Сейчас я бы еще раз попробовала потому, что сейчас мой опыт совершенно другой и было бы проще и легче.
Это не влияло на то, как Вас принимали в театре?
Сцена очень сложная и многие не могут справятся с адреналином и ответственностью. Когда ты готовишься в зале, никто на тебя не смотрит. А когда выходишь на сцену, начинается эта защитная реакция, и многие зажимаются. Тут тоже, но думаю, что Юрий Вальерьевич видел мой уровень и мою подготовку в этом плане. Сейчас помню как мы (только что) были в Сочи и я прыгнула с банджи (bunjee jumping) 69 метров. Люблю этот адреналин. Чувствуется что я готова, и главное, что это даст мне большой опыт.
Какие туфли Вы используете?
Первое время в театре я пришла в Gaynor Minden – они служат дольше и есть мягкость внутри стельки. Мне было комфортно. Буквально пару лет назад я попробовала Bloch и было время, я переходила на Gaynor И Grishko. Но на данный момент я полностью перешла на Grishko и ничего не могу станцевать на Gaynor. Не могу сказать что поменялось, но стелька гипсовая, жесткая у Grishko очень нравится, больше устойчивости, виртуозности в пируэтах. У меня специфика, у меня стопа узкая и маленькая, у меня самые узкие пальцы. Получается пятачок очень маленький, и порой на какие-то спектаклей я их обшиваю, чтобы буквально чуть-чуть увеличить площадь. Это слава Богу не влет на внешний вид, мне кажется, это что-то наверно скорее психологическое, моя уверенность, потому, что не могу сказать, что много обшиваю.
Соблюдаете диету?
Когда пришла в театр, в начале это такой сложный период, это стресс и перегрузка. У девушек всегда сложный момент, перестраивание, и нужно было очень следить, тут именно правильное питание. Очень много разных моментов было, было и интервальное голодание, и подсчет калорий. Сейчас спустя времени, понимаю, что чем больше я переживала и думала о весе, тем больше набирала. Но в какой-то момент понимала, что когда это заканчивается, ты все равно возвращаешься обратно. И надо было принять, «а что мне теперь всю жизни надо будет контролировать?» Но в момент когда я уже приняла «ну будет всегда у меня такой вес, значит я такая», когда я как раз отпустила всё, в этот момент пришел перестроение, и вес пошел в норме. Когда ты отпускаешь эту ситуация, вес приходит в норме и из-за того, что есть нагрузка, ты спокойно приходишь в форму.
Вес – это скорее от того, что ты что-то ешь бесконтрольно, начинаешь есть сладкое или из-за того, что какие-то эмоции ты не получаешь. Последнее время я еще больше похудела. На bunjee jumping я смеялась, я хотела еще прыгнуть, но у меня не хватало веса, есть минимальный вес, ниже которого нельзя прыгнуть.
Еще ведь тоже думаешь о партнерах, потому что для них это нагрузка. Порой бывает высокая девушка и все думают «о, с ней невозможно». Но поддержки это в основом – координация, в нужный момент помощь партнера. Бывают большие девушки, которые так легко идут на поддержку, что партнеры не чувствуют их вес. А порой бывает маленькая девушка, которая мертвым грузом ложится на партнера и ему приходится выжимать этот вес. Это тоже индивидуально.
Для себя могу сказать, когда вес меньше, легче двигаться, не потому что вес мешает, но потому что влияет на пластику и на мышцы. Важно не терять вес, а именно иметь функциональное тело. Ведь мы с 11 лет занимаемся классикой. И в какой-то степени, у нас мышцы привыкают к определному ряду движении. А свойство мышцы — если в начале, когда она первые движении делает, она тратит очень много энергии, то потом она тратит с каждым разом меньше и меньше энергии. В этом плане пытаюсь делать Пилатес, Yoga когда ты учишь мышцы еще другим движением, и от этого они становятся рабочими и это наверное важнее , чем изменение веса.
Всегда в отпуске я этим занимаюсь, тогда сразу легче возвращаться в форму, мышцы начинают работать по-другому, ты не теряешь форму, у тебя больше плюсов. Если сравнивать девушки с одинаковым весом, и одна прокаченная, а у другой мышц нет, то важнее и нужнее, когда есть мышцы.
Мечта на будущее?
У меня есть желание станцевать как можно больше партий в качестве копилки с сокровищами, чтобы сокровища не маленькими были, а большими. Знаете, мечта появляется порой неожиданно, я стараюсь всегда идти вперед. Сейчас я закончила магистратура в Академии как педагог, мне интересно видеть глаза детей, когда они хотят и когда им нравится танцевать, и конечно передавать свой опыт – это такой будущий важный шаг. Мечта может быть – школа, может быть преподавание в Академии, пока не знаю в каком плане, но передавание своего опыта — думаю, так.
Тоже был мой потрясающий опыт с Илзе Лиепа в ее фестивале-конкурсе для детей. Там много детей из разных ансамблей, из разных городов. Мы понимаем, что для многих нет возможностей купить билет, приехать в Санкт-Петербург и сходит в Мариинский театр. Илзе пригласила нас, мы ездили в разные города. В конце был подарок для участников – концерт настоящих артистов, мы исполняли разные номера. Интересно было смотреть, как они смотрят на нас. Когда дети видят эти маленькие отрывки, у них сохраняется это желание, может быть появится эта возможность в будущем, и они обязательно ей воспользуются.
Балет в России это номер один, мы сохраняем это искусство, и балет объединяет разные виды искусства: музыку, живопись, танец. Важно, чтобы наше поколение не забывало и продолжало эту традицию. Желание, чтобы как можно больше детей занималось, либо дальше продолжили профессионально, либо приходили в театр, чтобы развивалась культура.
Что вы делаете во время отпуска?
Для меня идеальный отдых это когда можно совместить приятное с полезным, когда могу побыть на пляже и в то же время выступить! Не люблю останавливаться, мне сложнее потом входит в форму. Легче поддерживать форму в тонусе. Я люблю путешествовать. Для многих отдых это – полный релакс, ничего не делаешь. Для меня это наихудший отдых. Для меня наоборот нужно что-то делать. Если я куда-то приезжаю, это обязательно экскурсия, много гуляю, что-то узнаю новое. Отпуск для меня – получение эмоции, новых впечатлении. Помню когда мы были в Италии, я была в полном восторге, когда много гуляли, сам город Рим восхитительный.
Совет для тех, кто хочет повторить ваш путь в балете?
Повторять не надо, обязательно надо идти своим путем. Не надо никого копировать, можно только учится у других людях, но самое важное – желать, идти, и не сдаваться. И конечно трудиться –потому, что талант есть у многих, но развить этот талант и дать ему правильное направление, огранку, все это только в ваших руках.
Порой когда есть хорошие данные, меньше шансов стать звездой. А когда чего-то не хватает, человек наоборот очень трудолюбив, он знает, что его не хватает и он работает над этим и продолжает по жизни всегда трудиться и чего-то добиваться. Ни в коем случае никогда не опускать руки, и когда тебя хвалят, это не значит, что работа над собой остановилась.
Фотографии из личного архива балерины и от Мариинского театра.