Уже 10 лет Раманбек Бейшеналиев состоит в труппе Мариинского театра, и он привлекает всё больше и больше внимания. Читайте дальше о его пути из Киргизии в столицу русского балета.
Хотелось поговорить о вашей биографии. Вы родились в Киргизии. Как вы начинали танцевать?
Да, я там родился и учился. Сам не стремился танцевать, но мой дядя — артист балета у нас, и он хотел, чтобы я танцевал. Он видел мои данные и каждый год говорил: «Давай в балет, давай в балет». Три года он просил, пока я учился в селе до пятого класса. Моя сестра стала заниматься балетом, и я решил с ней пойти. Потом я остался, дальше балет мне понравился.
Мои родители тоже были за занятия. В Бишкеке считается, что хореографии учатся непростые люди. Из-за менталитета или из-за финансов, но наш балет в Кыргызстане хорошо развивался при Советском Союзе. Там этим занимались люди, которые очень сильно любят это искусство. С образования Кыргызстана в 1991-ом году прошло ещё совсем не много времени, чтобы вернуться на прежний уровень.
Так что мне было 11 лет, когда я начал заниматься балетом в Бишкекском хореографическом училище. Я проучился там до второго курса. В начале второго курса (это девятый класс обычной школы) я переехал в Петербург и поступил в Академию Русского балета имени А. Я. Вагановой. Я доучился до четвёртого курса и получил степень бакалавра.
Когда вы поняли, что хотите стать профессиональным артистом балета?
Мне очень понравился балет, когда мне было уже пятнадцать. Мы с ребятами из училища в Бишкеке сами, без педагогов, решили подготовиться к балетному конкурсу в Казахстане за два дня до его начала. Чтобы туда попасть, нужно было прийти на предварительный показ, на котором решали, участвуешь ли ты в конкурсе дальше.
Нам помогали старшеклассники. И я вышел впервые на сцену со вставной вариацией из первого акта «Жизели» и Зигфрида из «Лебединого озера». Я никогда в жизни не танцевал эти вариации.
Это было ужасно, потому что я ничего не понимал, но мне понравилось чувствовать, что на меня смотрят и аплодируют. Отбор я не прошёл, но прожитые моменты запомнились. До этого мы только смотрели видеозаписи выступлений разных артистов балета, но сами не танцевали соло на сцене. Какие-то концерты проводили, но мы были слишком маленькие, чтобы участвовать, тем более исполнять соло вариации.
Вы сами решили переехать в Петербург?
Мне помог Досмат Садыркулов, мой педагог. Он сам выпускник Академии Вагановой, и он меня спросил: «Хочешь ли ты дальше поступать в Академию Русского балета?». Я, конечно, согласился.
Мы отправили сюда видеозапись и фотографии, потому что не было возможности приехать. И меня приняли. Я приехал в октябре 2011 года, тогда ректором ещё была Алтынай Асылмуратова (оставила пост в декабре 2013 года. — прим. ред.). И выпустился в 2014 году.
Какие впечатления от города?
Я три года не мог привыкнуть к нему, мне было страшно гулять сначала. Погода тяжелая, всё время холод, дождь и низкие облака.
До приезда я вообще не имел представление о Петербурге, но потом мне очень понравилось, потому что я шел и всегда представлял, какие известные артисты здесь жили раньше.
Была разница между Академией и училищем в Бишкеке?
Да, большая разница, в отношении педагогов и в отношении самих учеников. Мне заранее приходилось готовиться к урокам, и у нас был очень дружный класс. Все серьёзно относились к танцам.
В Бишкеке, возможно, этого не было, потому что мы были еще маленькие. Но не могу ничего плохого сказать про Бишкек. Просто тут больше возможностей и интереснее.
Моим педагогом в Академии был Никита Щеглов, я выпускался у него. Общеобразовательные уроки в Академии были интересные, ничего не пропускал. Сама программа была интересна: сначала классика, потом уроки, потом обед, потом снова общеобразовательный урок — и потом дуэт или характерные танцы! И вечером практика. Мне нравилось, как удобно всё было построено.
Вы уставали?
Я не помню, чтобы я уставал. Прямо сильно, чтоб не мог продолжать, — не было такого. Я сам контролировал режим дня, сон; это мне очень помогало. Я был спокойный. Всегда занимался до конца, не халтурил. Потому что нравилось.
Вы знали, что вас приняли в Мариинский театр?
Нет, не знал и очень переживал, но очень хотел. Раньше думал: «Даже если возьмут во вспомогательный состав или даже в миманс, я пойду». И всегда себе говорил, что я всё равно докажу, что я достоин большего; буду заниматься и покажу все свои навыки, чтобы меня заметили. Но получилось лучше — меня взяли в основной состав в кордебалет.
На первом году нужна была какая-нибудь адаптация?
Конечно! Потому что тут репетируешь 2-3 раза — и на сцену пошел. И это непривычно. Я учил всё за день — за три до репетиции. Я писал на бумажке, куда бежать, куда вставать, что делать под какую музыку, акценты, и это помогало.
На тот момент в театр приняли троих учеников из нашего выпуска в Академии. Один мальчик сольные партии танцевал; второй, мой друг, исполнял больше характерные. А я единственный из них участвовал в кордебалете, и это была, конечно, большая нагрузка в первый год.
Вы танцевали уже некоторые сольные партии. Вы готовили эти роли с кем-нибудь?
Без педагогов не получится. Соло без педагогов нельзя, кто-то знающий должен наблюдать независимо от того, к какому спектаклю подготовка. Какая бы профессиональная балерина ни была, ей полезно мнение педагога со стороны.
Мне очень повезло, что моим педагогом сразу стал Реджепмырат Абдыев. Я с ним прорабатывал пять лет все сольные роли, плюс еще мы с ним репетировали отдельно, чтоб показать художественному руководителю, на что я способен.
Я позже сам перешел к Никите Щеглову и пять лет отработал с ним. Я хотел большего и почему-то думал, что Щеглов может мне помочь. Абдыев был очень хороший педагог, но мне часто требовалось более тщательно прорабатывать базовые элементы, а Реджепмырат Абдыев был скорее педагогом для уже состоявшихся артистов: где-то подкорректировать, где-то помочь.
С начала этого сезона я работаю с Юрием Фатеевым, пока только три раза репетировали. Это, конечно, необычно, с бывшим художественным руководителем работать… Но интересно. Мы еще работаем над ролью Али в «Корсаре».
Как вы можете исполнить ведущую роль, если пока вам её не дали?
Например, спрашиваю педагога: «Как вы думаете, я бы смог сыграть Базилио?». Он говорит: «Да, было бы неплохо. Давай попробуем». Мы репетируем и зовем руководителя. Он смотрит и говорит, видит ли перспективу или нет, надо ли еще работать. Потом нужно показать еще раз позже либо ждать момент, когда, допустим, не будет какого-нибудь артиста, — бывает, что много людей болеют или получили травмы и не успевают восстановиться — и вы говорите: «Я готов, можно я попробую?». Тогда есть вероятность, шанс, что дадут. Но это не сто процентов.
А бывает, что сам художественный руководитель говорит: «Готовьте это», и я готовлю.
Недавно вы разместили в соцсетях запись незапланированной репетиции гран-па из «Дон Кихота» на сцене. Как получилось?
Когда мы были на гастролях в Нанкине в Китае, человек опоздал на генеральную репетицию «Дон Кихота». Рената Шакирова репетировала первые два акта без партнера. А я танцевал в кордебалете всю неделю в первом акте и на репетициях. Она спросила у художественного руководителя, и он согласился.
Это было смешно: я был уже в сапогах в первой картине в третьем акте, потом перемена декорации, и сразу выходит Базилио. Во время антрактов я учил порядок действий в гримерке, потому что эти партии никогда не исполнял. Потом вышли и танцевали, ничего не пробовали за кулисами. Мы не делали некоторые большие поддержки. Потом я исполнил вариацию, было очень интересно. ВСЯ труппа сильно-сильно поддерживала меня, это мечта каждого. Зрителей не было, но казалось, что передо мной полный зал. Мне понравилось.
Потом мы вернулись в Петербург, и Юрий Валерьевич Фатеев дал мне эту вариацию в спектакле «Театральный урок», который показывают студентам.
Вы танцевали и в Монголии. Расскажите, пожалуйста, об этом.
Недавно я танцевал в Монголии с Марией Хоревой белое адажио из «Лебединого озера» в проекте Бат-Эрдэнэ Удвала — артиста балета, который учился в Перми. Он был организатором и пригласил меня. Нам удалось принять участие в гала-концерте такого масштаба! Там были еще Елена Свинко, Максим Изместьев, Даниил Симкин, Татьяна Мельник. Бахтияр Адамжан и Анна Шеллер там тоже участвовали. Было очень интересно.
В чём сложность в получении ролей в театре?
Как я вижу это, артист должен соответствовать всем требованиям к исполнителю конкретной роли, в том числе владеть техникой танца. Это первое.
Во-вторых, артист должен нравиться руководителю, чтобы получить роль. В-третьих, в какой-то степени должна быть доля везения, чтобы, когда это всё происходит, появилась вероятность получить роль и станцевать. Но это не отменяет тот факт, что артист должен готовиться и показывать, что он хочет расти и чего-то добиться в своей карьере. Без этого никак.
Артист должен адекватно смотреть и видеть себя. Я же, допустим, не могу, придя в театр, на втором году своей работы попросить роль какого-нибудь Зигфрида. И нужен хороший наставник, который объяснит это. И сам артист должен шире мыслить, чтобы всё осознавать. Это лишь моё мнение.
Соцсети сейчас помогают артистам балета?
Раньше я вел свой аккаунт для развлечения, а сейчас я понял, что это нужно, чтобы тебя увидели, запомнили, пригласили куда-нибудь на гастроли. Именно через соцсети люди вас узнают. Есть много хороших артистов, но про них мало кто знает, потому что они не заявляют о себе, не ведут соцсети. Плохо, что я поздно это понял (улыбается).
Но социальные сети помогают вне театра. Для посетителей театра и руководства, думаю, это неважно: они не обращают внимания, потому что они видят артиста вживую на сцене и могут сделать выводы без постов. Соцсети — это хорошая вещь для знакомства с более широкой публикой. Через них мы сами узнаём о других артистах.
Первая леди Киргизии приехала в Санкт-Петербург и встретила вас. Расскажите, как это было?
Она узнала, что я работаю здесь, и пришла посмотреть. В этот день проходили репетиции, и я танцевал четыре вариации: из «Дон Кихота», «Корсара» (Али и Ланкедем), Принца из «Щелкунчика». Моя коллега Альбина НСатыналиева, тоже из Киргизии, показывала свои танцы характерные – цыганский (ей помогал Наиль Еникеев), потом восточный танец из «Дон Кихота».
Примерно в течение часа мы выступали. Это было всё очень живо, мы разговаривали, она снимала на телефон. Ей очень понравилось. На самом деле, приятно, когда соотечественники обращают внимание на нас.
Вы уже чувствуете себя петербуржцем?
Большую часть осознанной жизни я прожил здесь, с 17 лет. Знаете фильм «Свой среди чужих, чужой среди своих»? Вот что-то вроде такого. Я очень привык к этому городу и театру, думаю, многие считают меня своим человеком. Никогда не было каких-то непонятных ситуаций, всё хорошо.
Вы занимаетесь в спортзале за пределами театра?
Года два не ходил, но полгода назад возобновил занятия, потому что я понял: для танцев требуется не только владение техникой, но и сила. Недостаточно посещать только уроки и репетиции.
Есть суеверия? Обряды на удачу?
Да. Я всегда обуваю балетные туфли с левой ноги. Не знаю, почему, но это так.
Верите в судьбу?
Интересный вопрос. В последнее время я начинаю верить. Потому что некоторые обстоятельства сейчас складываются в моей жизни определённым образом.
Ваши родители видели вас на сцене?
Папа приезжал посмотреть, мама еще нет. Надо привезти.
Роль, о которой вы мечтаете?
Конечно, есть мечта. Я всегда в детстве хотел танцевать роль Спартака в постановке Григоровича. Но сейчас думаю — пускай останется мечтой. Конечно, все мужские ведущие партии хочу станцевать: Солор, Альберт , Ромео — все те, которые хочет станцевать любой артист.
А драматические роли?
Если честно, мне и нравится, и хочется… Почему-то нравятся драматические роли. Их приятно исполнять, а хочется еще какую-нибудь технически сильную мужскую роль, например Солор.
Как-то исполнял партию Альберта на сцене Эрмитажноготеатра. Понравилось, но было так быстро, что я, возможно, не осознал. Это было полтора года назад. Та же «Спящая Красавица», там же исполнил роль Дезире.
Мне немного скучно исполнять роли принцев, если подумать. Хотя мне Бог дал, наверное, такие данные классического танцовщика, но почему-то хочется попрыгать, покрутиться и трюки показать.
Самая сложная часть вашей работы?
Наверное, когда начинают ставить новый балет и приходится часами и днями находиться в залах. Лично для меня это ожидание — самое сложное. Когда нет четкого понимания, что дальше делать. В режиме ожидания есть ощущение, что теряется время.
А когда вы все время работаете, это физически тяжело, но есть результат. И когда есть результат, то это оправдывает то, что вы делаете.
И когда что-то болит. Но у всех артистов что-нибудь болит.
Самая приятная часть вашей работы?
Когда пируэт получился! (Улыбается). Я шучу. Результат спектакля, когда всё прошло хорошо, ты доволен собой и когда у тебя все получилось лучше, чем ожидал. Еще когда репетируешь и когда что-то находишь новое, чего ты раньше не мог, и у тебя начинает получаться, это очень приятно.
Когда есть травма, есть ощущение, что надо быстрее вернуться на сцену?
В первые три года работы у меня были травмы, и почему-то я не мог сидеть на месте, я шел в спортзал, в бассейн, пытался что-то делать и всё время переживал, что кто-то меня обгонит. Хотя балетов очень много, и после восстановления работа найдется.
Сейчас такого нет. Сейчас я больше концентрируюсь на том, чтобы этого больше не случилось. Я пытаюсь понять, почему это произошло; как сделать так, чтобы этого не было. А переживаний за работу стало меньше. Есть, но меньше. Больше волнуюсь именно за здоровье.
Совет для молодых?
Конечно, уходите! (Смеётся). В первую очередь, нужно понимать возможности, свои и своего тела, и не делать то, что может навредить вам.
Многие советуют: «Делай это, делай это!» Но в большинстве случаев, я заметил, люди получают травмы и портят себе здоровье именно потому, что делают то, что не умеют. Но девяносто процентов в наших руках, и нужно просто целенаправленно работать над собой. Потому что, как я сейчас понял, наше тело — такая «вещь», которую можно настраивать, менять, обучать и вести за сознанием. И оно будет слушаться, если работать именно целенаправленно. Но это всё приходит со временем, когда человек получает какую-то травму.
Нужно искать хорошего наставника, именно человека, который будет вас поддерживать как педагог в балете, потому что иногда, чтобы делать какие-то вещи, не обязательно надо учить эти вещи. Иногда можно просто с человеком поговорить об ощущениях и о том, какой он ведет образ жизни, какой у него распорядок дня. Это может больше помочь, чем инструкция, как нужно поставить ноги. Важна именно ментальный подход. Потому что физически мы все плюс-минус одинаково занимаемся и одинаково живем.
И больше смотрите балет вживую из зала. И просто больше практикуйтесь. Practice, practice, practice.
Фотографии Наташой Разиной и Михаила Вильчука (с) Мариинский Театр 2024